Опередить конкурентов Подключить ЛИДЕР бесплатно
Раздел Юридические статьи, обзоры, рефераты и пр..., является интерактивным, весь материал размещают самостоятельно адвокаты, юристы и юридические компании.

Вся размещаемая информация является юридическим тематическим материалом. В данном разделе авторы размещенных материалов желают познакомить посетителей с интересным статьями, анонсами, обзорами и пр... юридической тематики.

Мнение владельца YurMir.com не обязательно совпадает с информацией и мнениями изложенными в материалах. У каждого размещенного материала в конце текста имеется ссылка на учетную запись автора разместившего данную статью.

Право человека на доступ к электронным источникам информации как административно-правовой институт

Исторически сложилось так, что Интернет сам по себе никогда, ни в США, ни в Западной Европе, не был предметом государственного контроля. Чтобы установить связь с сетью Интернета, не требуется никакой лицензии. Сама сеть устроена так, что, имея к ней подсоединение, каждый получает возможность пользоваться большинством предоставляемых ею услуг. Иными словами, пользуясь одним и тем же подсоединением, можно предоставлять другим свои услуги, как в виде информации, так и в виде подсоединения к различным источникам. Новые технологии размывают границы между содержанием информации и средством связи. В этом отличие Интернета от всех прочих технологий связи и информации.

Вопрос о том, следует ли Интернет вообще подвергать тотальному контролю, почти не поднимался, хотя в самом начале и были предприняты некоторые «вылазки» против сети.
По мнению представителей большинства стран мира, Интернет как новая технология, никогда в прошлом не подвергавшаяся лицензированию или регулированию в смысле сферы услуг и тарифа оплаты, будет и в будущем развиваться вне государственного контроля, по мере того как более старые, ранее регулируемые технологии будут постепенно выходить из-под государственного контроля.

И все же контроль за Интернетом – вещь не невозможная. В некоторых странах уже были предпринятые меры для ограничения информации в Интернете.

В последние годы много внимания уделяется массовому мониторингу внутренних и международных коммуникаций со стороны спецслужб. По всему миру проводились расследования и парламентские слушания о координируемой Соединенными Штатами системе «Эшелон».
Вскоре после окончания Второй мировой войны, в 1947 году правительства США, Великобритании, Канады, Австралии и Новой Зеландии подписали Пакт национальной безопасности, известный как «четырехстороннее» (Quadripartite) соглашение или соглашение «Великобритания-США» (UKUSA). Его задачей было скрепить союз между разведками этих стран и обозначить общие цели по обеспечению национальной безопасности. Согласно условиям соглашения, пять стран-участниц разделили мир на пять зон влияния. Для каждой страны были определены приоритеты разведывательной работы.

Самый тесный союз в рамках UKUSA сложился между Агентством национальной безопасности США (NSA) и Главным управлением правительственной связи Великобритании (GCHQ). NSA действует в соответствии со специальной директивой 6 Совета национальной безопасности (NSCID) и прослушивает коммуникационные сети всего мира в разведывательных и военных целях. Со временем была создана громадная шпионская сеть, способная следить за телекоммуникационными системами любой страны. Эти операции настолько секретны, что подобная деятельность (за пределами США) осуществляется практически без законодательного или судебного надзора. Опорной точкой альянса является Менвис Хилл (Menwith Hill), база королевских ВВС на севере Англии. Располагая более чем двумя десятками следящих станций и огромным количеством специального компьютерного оборудования, база способна прослушивать значительную часть коммуникаций. С появлением спутниковой и цифровой связи Менвис Хилл и ее аналоги в других странах получили возможность вести наблюдение и перехват в более широком масштабе.

В июле 2000 года Европейский парламент создал специальную комиссию по «Эшелону», и в мае 2001 года эта комиссия представила свои выводы: «Существование глобальной системы перехвата коммуникаций… больше не вызывает сомнений». Согласно этим данным, система «Эшелон» (которой, как сказано в докладе, управляет США в сотрудничестве с Великобританией, Канадой, Австралией и Новой Зеландией) была создана в начале «холодной войны» в целях сбора разведданных, а в настоящее время превратилась в сеть станций перехвата по всему миру. Ее главная цель, считают авторы доклада, заключается в перехвате не военных, а частных и коммерческих сообщений.
Европейские эксперты рекомендовали гражданам и компаниям стран Евросоюза принять «меры самозащиты», а также поддержали дальнейшее развитие и использование в Европе криптографии для защиты коммуникаций от электронной слежки. Авторы доклада рекомендовали вынести на рассмотрение сессии Европарламента в Страсбурге в сентябре 2001 года конкретные предложения. Эти предложения заключаются в следующем.

Во-первых, США должны подписать соглашение с ЕС, по которому стороны обязаны «соблюдать по отношению к другой стороне… те положения о защите приватности граждан и тайне коммерческих коммуникаций, какие применяются по отношению к собственным гражданам и фирмам». Во-вторых, США должны подписать Международный пакт о гражданских и политических правах, чтобы частные лица могли обращаться с жалобами в Комитет по правам человека ООН. В-третьих, США должны принять кодекс этики, аналогичный тому, который действует в ЕС. Наконец, в-четвертых, американцы должны начать диалог с Евросоюзом по поводу сбора экономических разведданных.
Эксперты также рекомендовали, чтобы Германия и Великобритания увязали выдачу Соединенным Штатам разрешения на дальнейшие операции по перехвату коммуникаций на своей территории с условием соблюдением со стороны США Европейской Конвенции о правах человека. Ни одна из этих рекомендаций не была выполнена.

Эти события подтолкнули наблюдателей прийти к двум выводам. Во-первых, до тех пор, пока американские, британские и прочие спецслужбы будут действовать вне эффективного парламентского и судебного контроля, их работа с некоторой вероятностью может быть направлена на ограничение и ущемление прав человека. По имеющимся данным, это уже происходит в отношении ряда организаций - Greenpeace, Christian Aid, Amnesty International, Международного комитета за запрещение противопехотных мин, правительства Тибета в изгнании, различных антиглобалистских движений, Independent Media Center, Комитета Красного креста.
Во-вторых, границы между спецслужбами и правоохранительными органами становятся все более условными. Если будет создана единая международная разведывательно-правоохранительная система электронной слежки, это будет означать, что запрет разведывательным службам вести слежку за гражданами собственных стран перестанет действовать.
В США контроль за содержанием информации разрешается согласно Первой поправке к конституции только в тех случаях, когда такой контроль оправдан в силу веского государственного интереса или когда такой контроль применяется к очень узкому предмету. Таким образом, контроль за содержанием в США – дело весьма непростое; исключение составляет контроль в целях ограждения от порнографии и защиты несовершеннолетних.

Государственный контроль за прессой и другими средствами массовой информации в США сводится к установлению баланса между интересами свободы слова в чистом виде (включая конфиденциальный доступ к государственной документации), и неприкосновенностью частной жизни, интересами законопослушных граждан, интересами малолетних и интересами национальной безопасности.
Верховный суд США признал, что «обсуждение общественно значимых вопросов должно быть свободным, здоровым и открытым, ... (даже включая) страстные, язвительные и иногда неприятно резкие нападки на правительство и должностных лиц». В США регулированию, и то только в установленных конституцией рамках и после тщательного анализа, подлежат материалы, посягающие на чью-либо личную жизнь (включая те, что передаются при помощи компьютеров) или считающиеся непристойными (то есть такие, которые вторгаются в частную жизнь законопослушных граждан или же представляют угрозу для несовершеннолетних или для национальной безопасности).
В противовес всему этому, средства массовой информации, выполняя роль контролеров и оппозиционеров правительства, неизменно стремятся получить доступ к частным и государственным документам, а также на заседания исполнительной, законодательной и судебной властей. Это их стремление отражено в федеральном законодательстве, например, Законе о свободе информации и законах о защите конфиденциальных источников журналистов.
Проблемы, однако, неизбежно возникают во всех тех случаях, когда потребность прессы собирать и распространять информацию вступает в конфликт, например, с конституционно гарантированными правами подзащитных по уголовным делам или способностью прокуроров во имя защиты интересов государства возбуждать дело против обвиняемых. Возникающие при этом вопросы чрезвычайно сложны, а ответы подчас расплывчаты и неопределенны.

В Европе юридическая обстановка совершенно иная. В основе регулирования средств массовой информации здесь лежит запрет на высказывания, направленные на возбуждение ненависти. Действительно, ограничения в отношении такого рода высказываний были узаконены Международным пактом о гражданских и политических правах. Однако, контроль, направленный на ограничение или запрещение возбуждающих ненависть высказываний, содержит свои проблемы. Не исключено, что определение такого рода высказываний будет столь широким, что многие виды высказываний или публикаций будут запрещены просто потому, что представляют угрозу сильным мира сего. С другой стороны, методы контроля за возбуждающими ненависть высказываниями (даже в очень узком смысле) могут быть таковы, что под запрет или ограничение попадут многие вполне законные высказывания.

Анализ Интернета, предпринятый специальным судом в более широком плане применим к отношениям между новыми информационными технологиями и возможностью исключительно широкого воздействия на контроль за содержанием информации.
Заключение, к которому пришел суд, таково: благодаря самим свойствам Интернета контролировать содержание передаваемой по нему информации (не подавляя при этом в значительной мере вполне законный обмен информацией) исключительно трудно, если вообще возможно.

Появление новых технологий побуждает страны принимать новое законодательство в области электронных коммуникаций. Принятие такого законодательства лоббируют правоохранительные органы и спецслужбы – им нужны более широкие возможности по ведению электронной слежки.
Во всем мире признается, что прослушивание и электронная слежка – это следственные действия, которые грубо вторгаются в частную жизнь и которые должны применяться лишь в ограниченном числе нештатных ситуаций. Почти все крупные международные соглашения по правам человека защищают право людей не подвергаться несанкционированной, вторгающейся в частную жизнь слежке. Во многих странах мира приняты законы, ограничивающие перехват устных, телефонных, факсимильных и телексных коммуникаций. В большинстве демократических стран перехват коммуникаций может производиться правоохранительными органами и спецслужбами только после получения санкции судьи или иного независимого должностного лица высокого уровня и обычно лишь в связи с серьезными преступлениями. При этом часто требуется подтвердить, что иные следственные методы были испробованы, но не дали результата. Существуют различия в определении того, что такое «серьезные преступления» и что является должной санкцией.
В Японии прослушивание было разрешено как законный вид следственных действий лишь в 1999 году. Другие страны (Австралия, Германия, Новая Зеландия, Южная Африка и Великобритания) недавно внесли поправки в свое законодательство, которые облегчают слежку в условиях новых коммуникационных технологий.
Движение за усиление использования электронной слежки возглавило правительство США. Бывший Директор ФБР Луи Фри (Louis Freeh) исколесил мир, продвигая идею использования прослушивания в новых демократических странах, таких как Венгрия и Чешская Республика. Соединенные Штаты больше всех в мире приложили усилий, чтобы во все коммуникационные технологии изначально закладывались возможности электронной слежки, и чтобы было запрещено производить и использовать технологии, которые бы не поддавались мониторингу. Соединенные Штаты, кроме того, использовали свое влияние в международных организациях (Организация по экономическому сотрудничеству и развитию, «Большая восьмерка», Совет Европы), чтобы всячески содействовать распространению электронной слежки .
В ряде стран (Франция, Великобритания и др.) созданы специальные комиссии, которые вправе пересматривать условия проведения прослушивания и отслеживать злоупотребления. Такие комиссии наработали опыт, которым не обладает большинство санкционирующих слежку судей. Кроме того, комиссии имеют возможность проводить дополнительные проверки уже после завершения того или иного дела. В других странах определенными полномочиями по надзору за электронной слежкой обладают комиссии по защите приватности или комиссии по защите персональных данных.

Важной формой контроля во многих странах является требование того, чтобы государственные органы представляли ежегодный отчет об использовании электронной слежки. Такие отчеты обычно содержат краткие данные о числе случаев применения электронной слежки, о видах преступности, при расследовании которых она санкционировалась, о длительности ее применения и прочую информацию. Необходимость представлять отчеты является общей чертой законодательства в области ограничения прослушивания в англоговорящих странах, а также во многих других государствах в Европе. Страны, где публикуются отчеты о применении электронной слежки, включают Австралию, Канаду, Францию, Новую Зеландию, Швецию, Великобританию и США.
Эти страны признают, что общество должно иметь право знать о применении электронной слежки, чтобы ограничить злоупотребления. Во многих странах отчеты используются контролирующими органами парламентов, а также журналистами, неправительственными группами и прочими организациями для проверки деятельности правоохранительных органов. Согласно отчетам, во многих странах, включая США и Великобританию, наблюдается рост использования электронной слежки, в то время как в других странах (например, в Канаде) роста не происходит.

Законы по ограничению прослушивания призваны гарантировать, чтобы законопослушные люди в условиях демократии, например, журналисты, правозащитники, профсоюзные деятели, оппозиционные политики не подвергались несанкционированной слежке только потому, что они преследуют иные интересы и цели, чем властные структуры. Кроме того, такие законы призваны гарантировать, чтобы сравнительно мелкие правонарушения не были использованы как предлог для проведения вторгающейся в частную жизнь электронной слежке в политических или любых иных целях.
Во многих странах были вскрыты злоупотребления при проведении прослушиваний, иногда в огромных масштабах. В результате страдали, как правило, те, кто доставлял неприятности властям: политические противники, студенческие лидеры, правозащитники. Такое происходит даже в самых демократических странах. Например, в Швеции недавно обнаружилось, что спецслужбы вели слежку за тысячами «левых» активистов в течении почти 40 лет.
В 1988 году Верховный Комиссар ООН по правам человека ясно дал понять, что защита прав человека в области тайны связи распространяется на все виды коммуникаций:
«Соблюдение статьи 17 требует, чтобы целостность и конфиденциальность корреспонденции гарантировалась де-юре и де-факто. Корреспонденция должна быть доставлена адресату неперехваченной, невскрытой и не прочитанной каким-либо иным способом. Электронная или иная слежка, перехват телефонных, телеграфных и иных видом связи, прослушивание и запись на пленку разговоров должны быть запрещены».
Необходимость усиления защиты приватности коммуникаций признается многими демократическими странами. Однако ситуация все более осложняется появлением новых технологий и новых политических инициатив.

В последние 15 лет правительство США возглавило усилия, направленные на ограничение приватности и укрепление технических возможностей полиции и спецслужб по прослушиванию личных разговоров. Эта инициатива имеет две стратегические цели.
Первая цель – принятие законов, которые предписывают компаниям-разработчикам современных средств связи в обязательном порядке встраивать в них возможности по электронной слежке.
Вторая цель – ограничение разработки и распространения как аппаратных, так и программных средств, использующих криптографию (метод, который позволяет шифровать файлы и коммуникации с целью защиты от постороннего доступа).
По сложившейся традиции, правоохранительные органы тесно сотрудничают с телекоммуникационными компаниями и заключают с ними соглашения, по которым системы связи становятся «дружественными к прослушиванию». Условия таких соглашений могут включать предоставление полиции физического доступа на телефонные коммутаторы или установление оборудования для автоматизации перехвата. Поскольку до недавнего времени большинство телекоммуникационных компаний являлись либо монополистами, либо управлялись государственными телекоммуникационными агентствами, эти соглашения обычно оставались неизвестны обществу.

В 1990 году после дерегулирования и появления новых операторов на рынке связи, правоохранительные органы во главе с ФБР стали требовать, чтобы все имеющиеся и разрабатываемые телекоммуникационные системы проектировались с учетом обеспечения возможности прослушивания. В 1994 году после нескольких лет лоббирования Конгресс США одобрил Закон о коммуникационном содействии правоохранительным органам (CALEA). Закон устанавливает юридические требования, предъявляемые к системам электронной слежки, которые провайдеры телекоммуникационных услуг и производители телекоммуникационного оборудования обязаны встраивать во все используемые в США телефонные сети. В 1999 году под нажимом ФБР было издано постановление по закону CALEA, которое предписывало операторам предоставлять данные о физическом местонахождении антенной вышки, с которой устанавливает связь мобильный телефон, при начале и окончании телефонного разговора.
Благодаря мощному сопротивлению общественности Интернет-провайдеры в США не подпали под действие подобных технических требований.

Однако в других странах им повезло меньше. Австралийский Закон о телекоммуникациях 1997 года требует от операторов связи оказывать содействие правоохранительным органам, а также обеспечивать технические возможности для перехвата. Расходы ложатся на самих операторов. Отказ от содействия считается преступлением, которое карается лишением свободы сроком до шести месяцев. Британский Закон о следственных органах 2000 года предписывает телекоммуникационным операторам поддерживать в своих системах «разумные технические возможности по обеспечению перехвата», а также предоставлять (по требованию) определенные «данные о трафике». В декабре 1998 года в Нидерландах был одобрен новый Закон о телекоммуникациях, который предписывал провайдерам Интернета к августу 2000 года иметь технические возможности для перехвата всех видов трафика, а также хранить данные о трафике пользователей в течение 3 месяцев.

В Новой Зеландии Закон 1987 года о телекоммуникациях предписывает операторам связи оказывать содействие правоохранительным органам регистрировать данных о сеансах связи того или иного клиента. В настоящее время правительство Новой Зеландии разрабатывает законопроект, согласно которому все провайдеры Интернета и телефонные компании будут обязаны произвести модернизацию своих систем, позволяющую оказывать содействие полиции и спецслужбам в перехвате коммуникаций. По законопроекту оператор связи должен расшифровывать коммуникации клиента, только если шифровальные средства были ранее предоставлены самим оператором.

В январе 2002 года в Швейцарии вступил в силу новый Закон о мониторинге почты и телекоммуникаций, согласно которому провайдеры Интернета обязаны принять все необходимые меры, чтобы обеспечить возможность перехвата. В разработке этих стандартов существенную роль сыграло международное сотрудничество. В некоторых странах были приняты законы или постановления, предписывающие оснащение сетей «черными ящиками». Первой страной, где подобные предписания были введены открыто, стала Россия.
В 1998 году с подачи Федеральной службы безопасности было издано Постановление о системе оперативно-розыскных мероприятий в сетях документальной электросвязи (СОРМ-2), которое предписывало провайдерам Интернета устанавливать устройства электронной слежки и высокоскоростные соединения с ФСБ, дабы обеспечить последней прямой доступ к коммуникациям сети без судебного ордера.

В Нидерландах, после принятия в 1998 году Закона о телекоммуникациях, национальный Институт судебно-медицинской экспертизы разработал «черный ящик», предназначенный для установки на узлах связи провайдеров Интернета. Предполагалось, что черный ящик будет находиться под контролем провайдера, а включаться будет только после предъявления судебного ордера. Черный ящик должен был производить поиск в потоке данных, обнаруживать идентификационные данные объекта прослушивания и, если объект находился в сети, перенаправлять его трафик правоохранительным органам. Однако из-за неспособности провайдеров выполнить все требования закона реализация этого мероприятия была отложена.

В Китае известна система, именуемая «Великая межсетевая стена», перенаправляет все международные соединения через прокси-сервер на официальные шлюзы, где сотрудники Министерства общественной безопасности идентифицируют отправителей, определяют их права, тщательно отслеживают приходящий в страну и уходящий из нее сетевой трафик.
Разрабатываются и новые методы электронной слежки, направленные на борьбу с любителями шифровать свои данные. К таким устройствам относятся «клавиатурные шпионы» (key logger). «Шпион» регистрирует нажатия на клавиатуре пользователя. Эти программы могут применяться для записи каждого набираемого на компьютере символа, включая и ту информацию, которая набирается, а затем удаляется. Правоохранительные органы могут установить «клавиатурный шпион» на компьютер подозреваемого лица вручную, а могут внедрить его через сеть.

Вопрос о подобных негласных полицейских методах дешифровки возник в деле «США против Скарфо» (United States v Scarfo). Агенты ФБР вручную установили «клавиатурный шпион» на компьютер подозреваемого с целью перехватить пароль к шифрам программы PGP. Пароль удалось получить, а с его помощью раскрыть важные улики против подозреваемого.
В декабре 2001 года ФБР подтвердило существование проекта под названием «Волшебная лампа» (Magic Lantern). По имеющимся сообщениям, эта программа позволяет правоохранительным органам через Интернет внедрять на компьютер объекта слежки программу – «троянского коня» с «клавиатурным шпионом».

По мере возникновения новых технологий многие страны вносят изменения в действующие законы в области электронной слежки, чтобы иметь возможность перехватывать сетевые и мобильные телекоммуникации. Это создает угрозу приватности, поскольку правительства нередко слепо переносят старые стандарты на новые технологии без учета того, насколько новые технологии изменили характер и конфиденциальность информации. Защита приватности и прав человека настоятельно требуют, чтобы генерируемые новыми технологиями данные лучше защищались по закону, чем обычная техническая информация о телефонных переговорах или иная информация, связанная с более старыми видами связи.
В традиционной телефонной системе служебные данные обычно включают: телефонные номера или телефонные идентификаторы, дата, время и продолжительность телефонных разговоров страны, где проживают оба абонента, вид используемых услуг. Эти данные обычно собираются и обрабатываются телефонными компаниями для последующего выставления счетов абонентов и технического обслуживания системы. Хотя подобные данные хранятся в телефонных компаниях, правоохранительные органы тоже имеют к ним доступ. Содержание коммуникаций, то есть разговора, обычно не сохраняется. Таким образом, доступ к данным о содержании разговора был затруднен. А вот служебные данные находятся под рукой, по закону считаются менее конфиденциальными, и доступ к ним всегда осуществляется при менее строгих требованиях к санкционированию и надзору.

Сегодня при серфинге в сети пользователь может посетить десятки сайтов всего за несколько минут и при этом раскрыть немало информации о себе и своих интересах, включая, например, медицинские, финансовые данные, сведения о своих общественных интересах и другую весьма личную информацию. Как признал Совет Европы в Пояснительном докладе по Конвенции о киберпреступности:
«Сбор такой информации может, в определенных ситуациях, позволить создать досье интересов, знакомств и социального положения пользователя. Стороны должны учитывать это при выработки должных гарантий и законодательного обеспечения при сборе данных».
В Интернете такие данные называют «операционными» (operative). Они отличаются подробностью, могут отчасти носить конфиденциальный характер, а значит, их уместно сравнивать, скорее, с содержанием разговоров, чем со служебной телефонной информацией.

Точно так же информация о местонахождении абонента (location data), становится доступной в сетях мобильной связи, является гораздо более конфиденциальной, чем просто местонахождение телефонного аппарата в традиционной телефонии. Можно узнать подробности передвижения пользователя, его действия, круг его встреч. Такая локационная информация может сочетаться с другими видами операционных данных, например, какие веб-сайты посещались с помощью мобильных устройств, с кем велись телефонные разговоры, какая информация запрашивалась в поисковых системах. Все это можно использовать для создания объемного досье. Это, в свою очередь, затрагивает целый ряд прав человека – не только приватность, но свободу слова и свободу собраний.

Новейшие мобильные коммуникационные протоколы позволяют определять местоположение абонента с большей точностью. Сбор такой информации становится неотъемлемой частью самого коммуникационного протокола. Информация передается сразу на несколько адресов (не обязательно только оператору связи). В результате местонахождение мобильного устройства становится легче вычислить, причем для этого вовсе необязательно обращаться за получением данных к оператору.

Существуют и другие факторы, стимулирующие развитие технологий со встроенными возможностями по отслеживанию местоположения объекта слежки.
Например, в США Федеральная комиссия по коммуникациям (FCC) предписала провайдерам услуг беспроводной телефонии к 1 октября 2001 года начать внедрение системы автоматического определения местонахождения пользователей (сокращенно ALI), вызывающих службу экстренной помощи по номеру 911. «Стандарты точности» для системы ALI требуют от провайдеров обеспечивать технические возможности со следующими спецификациями точности определения местонахождения: для телефонов – 50 метров в 67 процентах вызовов, 150 метров в 95 процентах вызовов; для сетевых решений – 100 метров в 67 процентах вызовов, 300 метров в 95 процентах вызовов .
Появляются новые беспроводные устройства и услуги, в том числе беспроводные карманные компьютеры (PDA), беспроводной интернет-доступ, а также телематические услуги для автомобилистов (навигация и экстренное техобслуживание), которые в сочетании с геонавигационными возможностями GPS способны определять физическое местонахождение пользователей с очень высокой степенью точности.

Данные о местонахождении человека могут пользоваться значительным коммерческим спросом. Между тем, механизм защиты приватности до сих пор не реализован. Четкого законодательного регулирования нет, и некоторые операторы связи хранят подобную информацию бесконечно долго. В октябре 2001 года британский оператор мобильной связи Virgin Mobile признал, что хранил все такие данные с начала создания компании в 1999 году. А в ноябре 2001 года появились сообщения, что ирландские компании-операторы Eircell и Digifone хранили данные о клиентах более шести лет. В обоих случаях компании были уверены, что хранить данные предписывал закон.

Обычно все виды операционных данных рассматриваются как «данные о трафике» (государственный подход). В этом случае на все данные распространяют законодательные нормы, регулирующие традиционную телефонную связь.
Например, в британском Законе о следственных органах 2000 года необходимость различных уровней секретности данных была признана только после долгих дебатов. Теперь закон различает понятия «данные о трафике» (данные об исходной и конечной точках сеанса связи, используемые при маршрутизации в сети) и более конфиденциальные «коммуникационные данные», которые включают Интернет-адреса (URL), доменные имена и др. и нуждаются в более серьезных гарантиях защиты. Однако не все страны пошли по такому пути.
В прежние времена политика США в области коммуникаций делала различие между данными о трафике в кабельных сетях и телефонных линиях. Законодательство о кабельных сетях поначалу гарантировало данным о трафике в кабельных сетях более серьезную защиту, чем аналогичные законы в отношении данных о телефонном трафике. Потом кабельные сети стали использоваться для Интернет-коммуникаций (которые ранее осуществлялись только по телефонным линиям, и на которые раньше распространялось телефонное законодательство). Белый дом стремился устранить различие в подходах. Его усилия имели успех - был принят USA-PATRIOT Act.
Вместо того чтобы учесть специфику цифровой связи, американские законодатели просто ослабили гарантии защиты данных о трафике во всех видах связи до уровня, который прежде существовал только в обычной телефонии. Совершенно ясно, что именно это и задумывалось под видом обеспечения «технологической универсальности» законов. Генеральный прокурор США Эшкрофт (Ashcroft), в частности, заметил:
«Агентам будут даны указания использовать новые, технологически универсальные стандарты для сбора сведений… жестко преследовать террористов в Интернете. Новое законодательство позволяет использовать устройства, которые идентифицируют адреса отправителей и получателей при коммуникациях в Интернете».

30 мая 2002 года в Европейском парламенте проходило голосование по новой Директиве ЕС о приватности в области телекоммуникаций.
Резко изменив свою первоначальную позицию, депутаты проголосовали за то, чтобы разрешить любой стране ЕС принимать законы, предписывающие хранение данных о трафике и местонахождении тех, кто использует мобильные телефоны, SMS, проводные телефоны, факсы, электронную почту, чаты, Интернет и другие электронные средства связи. Директива отменяет соответствующее положение Директивы о защите персональных данных в области коммуникаций от 1997 года и теперь однозначно разрешает странам Евросоюза требовать от Интернет-провайдеров и телекоммуникационных компаний, чтобы те записывали, систематизировали и хранили коммуникационные данные своих клиентов. Подразумеваются все данные, которые генерируются при прохождении сообщений по электронной коммуникационной сети («данные о трафике»), а также данные о местонахождении владельца мобильного телефона («локационные данные»). Речь, однако, не идет о самом содержании разговоров. Эти меры могут быть реализованы в самых разных целях – от защиты интересов национальной безопасности до расследования и предупреждения преступлений, а также для судебного преследования по уголовным преступлениям (во всех случаях без конкретной судебной санкции).

Это положение рассматривается как исключение из общего режима защиты данных. Однако право государства заставлять операторов связи хранить все данные о клиентах вряд ли можно назвать исключением в обычном понимании этого слова.
На практике это означает, что все пользователи новых коммуникационных технологий «по умолчанию» отнесены к категории потенциальных подозреваемых, за которыми, на всякий случай, нужно присматривать, пока государство не решит иначе. Более того, из-за трансграничной природы Интернета Директива, скорее всего, будет иметь отрицательные последствия и для граждан других стран. Существует серьезная опасность, что правоохранительные органы государств, не входящих в Евросоюз, будут запрашивать у членов ЕС данные, которые они не могут получить в своих странах – может быть потому, что в другом месте этих данных нет, а может быть и потому, что на родине доступ к такой информации для полиции закрыт.

В ходе дебатов по Директиве многие депутаты Европарламента, а также Уполномоченные стран ЕС по защите персональных данных неизменно выступали против нового режима хранения данных. Они подчеркивали, что этот режим нарушает стандарты защиты персональных данных, которые предписывают собирать информацию лишь ради достижения конкретной цели, а когда цель достигнута, уничтожать данные. Глобальная кампания за свободы в Интернете (Global Internet Liberty Campaign, GILC), коалиция 60 правозащитных организаций, опубликовала открытое письмо против хранения данных. Оно было разослано всем депутатам Европарламента и главам структур ЕС. Меньше, чем за неделю это письмо подписали более 16 тысяч человек из 73 стран .
В тексте говорится, что хранение данных (в любых целях, кроме бухгалтерских) противоречит действующим международным стандартам в области прав человека.
Некоторые страны уже ввели у себя режим хранения данных (Бельгия, Франция, Испания, Великобритания). Реализация этого положения Директивы в других странах-членах ЕС может пройти не столь гладко. Есть основания полагать, что Директива входит в противоречие с конституциями ряда стран ЕС в части гарантии основных прав, таких как презумпция невиновности, приватность, тайна связи, свобода слова.


Разместил: Молчанов Сергей Валерьевич
Источник: Собственная информация
Учетная запись: Молчанов Сергей Валерьевич
Дата: 16.09.10